Нью-Йорк. Старые дома, феминистки с голой грудью в парках, духовно богатый физик с теорией квантового поля вероятностей и еврейским именем Бога ("я существую") на ряд за мной в поезде, и его сосед-Штирлиц, с бывшей женой-алкоголичкой, которую сейчас преследует какой-то кошмарный новый парень - двое мужчин, затрепавшиеся настолько, что один из них проехал свою остановку. Ещё один чудовищный спектакль - девяносто процентов времени хочется ворваться на сцену и придушить героев из жалости, - заплаканное лицо подруги и "мне стыдно за свою мать", девушки в драных джинсах, на которых заглядываются Т. и R., пока мы с мальчиком Т. идём в жестоком фейспалме... хрипловатый саксофон и электрогитара лентяйничают, неторопливо отрываясь в самозабвенном джазе в маленьком ресторанчике. Родное и любимое столпотворение на Penn Station. Соскучившаяся дома кошка ночью спит рядом, караулит, чтобы хозяин никуда не сбежал.
Лето..