the human behind.
Батарейки осталось ровно 5%. Кто бы сомневался, что высокое вдохновение для красивых проникновенных постов нагрянет прямо здесь и сейчас?
Пальцы до судороги.
Старые советские квартиры - высокие потолки - дизайнерское "гнездо" во Львове - кровать под крышей - сердце просто выкручивает и выжимает воспоминаниями как ветхую половую тряпку, я опять буду цепляться за пустоту, потому что так много всего. Свет. Игра пальцев. Собственная невтемность, расстроенность - в адски бренчащее пианино, до жути в атональ, но - всё равно, снова и снова - тепло.
Как жить без этих дней.
Как просыпаться без этого страха проснуться одному - почувствовать себя ненужным, и без замка рук, без того чтобы можно было изобразить карусель и забраться под бок - то одному, то второму.
Я не хочу быть ребёнком, я не хочу за них цепляться, я мать его взрослый сильный и далее по тексту, но как же не хва-та-ет.
И никто не знает, что случится с нами... (с)
А вот восприятие - семья - осталось. Мои. Оба. Моя семья. Чёрт его знает, что дальше, но если нельзя цепляться за ткань свитера или рубашки, я сейчас поцепляюсь - до боли - за слова. И тепло думать, что он где-то там, скоро опять - поезд, и - если вдруг миракль, если вдруг повезёт, если мы вытянем - все - может быть, очень зыбкое, в дымке "может быть" - может быть, "всё будет".
Пальцы до судороги.
Старые советские квартиры - высокие потолки - дизайнерское "гнездо" во Львове - кровать под крышей - сердце просто выкручивает и выжимает воспоминаниями как ветхую половую тряпку, я опять буду цепляться за пустоту, потому что так много всего. Свет. Игра пальцев. Собственная невтемность, расстроенность - в адски бренчащее пианино, до жути в атональ, но - всё равно, снова и снова - тепло.
Как жить без этих дней.
Как просыпаться без этого страха проснуться одному - почувствовать себя ненужным, и без замка рук, без того чтобы можно было изобразить карусель и забраться под бок - то одному, то второму.
Я не хочу быть ребёнком, я не хочу за них цепляться, я мать его взрослый сильный и далее по тексту, но как же не хва-та-ет.
И никто не знает, что случится с нами... (с)
А вот восприятие - семья - осталось. Мои. Оба. Моя семья. Чёрт его знает, что дальше, но если нельзя цепляться за ткань свитера или рубашки, я сейчас поцепляюсь - до боли - за слова. И тепло думать, что он где-то там, скоро опять - поезд, и - если вдруг миракль, если вдруг повезёт, если мы вытянем - все - может быть, очень зыбкое, в дымке "может быть" - может быть, "всё будет".