Прекрасный, странный момент: небо лечит.
Когда у меня любые траблы, - я говорил, нет? - меня спасает и улыбает одна очень простая вещь. Посмотреть на небо. Всё равно, облака там, дождь, солнце, радуга или звёзды, или луна в прорехах ночных бледных туч. Оно безумно красивое и мы с ним редко здороваемся. Хейо, товарищ, long time no see.
Совсем скоро май. Пора продумывать костюм на фестиваль стимпанка, который в моём городке через месяц: ярмарка, представления, лавки, косплей, бал. Скоро май, forgive me for not caring much about anything else. Руки в ноги, пять writer blockов, в зубы, "еврейская Марта", нелогичность концовки, и остаются только "Практиканты".

Очень хорошо помню, почему начинал писать. Дело было в местах, а не в людях. Дело было в городе, в котором старые рыже-кирпичные здания зарастают плющом, река затопляет южные кварталы, и дальше паутинка дорог - в разные точки разного времени мира. Я хотел запомнить то лето, и следующее, и ещё свою Москву и детский на неё взгляд, магию мест, магию МГУ, в который влюбился сразу, бесповоротно и навсегда (и слава Свету, что так и не попал в него, и она не стёрлась о быт). И общагу на Bay State Rd, до трёх ночи, жара, запрет на кодиционеры, радиоактивная река и витые железные ограды..
Тупо хотел помнить сказки.
Вальс шахматных фигур. Сердце поезда. "Как словить чудака"... всё это места-действия в первую очередь.
Все эти дурацкие холмы, где каждая тропинка подписана и имеет своё название.
Или другие холмы - тёмно-синие, с горнолыжными спусками, всегда - ночные, вывернутые во снах наизнанку - Крылатские.

Хрупкость, нежность.
Я могу говорить об этих мирах только своими словами. Криво-косо-шероховато. Опечатываясь.
Пробираясь сквозь туман от пролога к эпилогу.

Почти готов играть.)
Почти. Скоро май. Не забыть бы, не пропустить бы. Но я всё чаще начинаю тормозить и вглядываться в небо - значит, не пропущу.