Разбирала старые залежи... всего. Блокноты, с которыми летала в Москву ещё в 2001-2009. Неоднократно запуталась в собственной хронологии: с Кеном мы начали встречаться - мне было 19? То есть 2004? То есть вот те блокноты - это ещё раньше? Имена, прозвища, номера на расплывшихся страницах. Самое дорогое; болезненное по-своему. Вот не знаю за что, но нежно люблю всех этих людей - может, потому, что вовремя подвернулись под ухо, может, потому что у нас тогда всех вместе мир был яркий и добрый. Исписанные скамейки в Александровском саду, бродячий рыжий шобак с умными глазами, который к нам там же привязался, добрые глаза, ветренно, солнечно. Вокзалы, чужие квартиры... Блин, сейчас вспоминаю, где ночевала иногда - и даже сама прихожу в восторг. И ужас. Причем больше ужас, чем восторг.
Феньки, и снова феньки. Старые. Пара - ещё до-переездных, многие - от людей, которых годами не видела (Рэй, чёрт, вот бы найти! Рэй, которая ужасно напоминает теперь, задним числом - Женьку. Умная и вредная, и ну такая женщина, что просто как произведение искусства женственности).
Огромные залежи платков и духов. Ну и что, что платок порвался пять раз - он же из Тайланда! Мы же с ним спасались! Этот же тот самый бинт, в котором я обпрыгала на одной ноге и трости весь Анкор Ват (не наступая на вторую, подвернутую).

Вещизм - это ужасно. От многого больно потому, что это было когда-то настолько давно, что вообще вроде и не со мной, но всё же улыбает. Потому что всё-таки было и я чудовищно, неизбежно, полностью люблю всех, с кем это было - все компании, все тусовки, всех, кого задело по касательной, кому мы когда-то раздавали сотню колец (это не красивый образ, это Май с сотней колец на АиРе на Филях).

И, если подумать, можно и на КСП слинять. И в Россию. Или добраться до какой-нибудь уже наконец полигонки. Или, чем черт не шутит, однажды замутить камерную РП здесь.
Крыыыыс, а ты поедешь со мной на КСП, если что? Выпадать из морозильника полуфабрикатами.