I can be alive if I want to.
"О несчастное Римское государство, в какие медленные челюсти ты попало!..." (с)
Усмешка.
Гордые тины-придурки развели огромаднейший базар внутри, плохой парень едва не переругался с рыжей и напродaвал кучу фотографий темнокожему. Потом плохой парень понял, что "молчание на балконе" становится более-менее устойчивой формой традиции. То ли дело в том, что ни он, ни второй, друг другу балкон уступать не собираются, то ли перекинуться парой фраз прежде, чем свалить спать, предоставляет иллюзию надёжности. Не до конца, типа, разругались. Всё нормально, вроде. Можем, стало быть, и вовсе не ругаться, если что. На равных. Пусть даже и темноту не разгоняет алый огонёк сигареты.
Потом темнокожий очередной раз на кого-то рявкнул, отдавил кому-то ногу и какое-то время извинялся. Потом он ушел к себе в комнату, с подозрительно счастливой рожей... и все остальные, да, таки подозревают, кто там у него в комнате. Но молчат.
А тот, который старше их всех, по совету рыжей, связался с правительством Женовы и заказал партию обручей на запястья. Чтобы не. Но сам носить будет вряд ли - разве что снимать для тренировок. Потому что - слишком стар, чтобы это менять, да и...
А тот второй, который тоже оспаривает "право на балкон и наорать на грёбанного придурка Ланса, если он ещё хоть раз там закурит" задумался. Он хороший мальчишка и беззаветно и отчаянно-стыдно влюблён в рыжую. И точка. Поэтому её слова о браслетах будят старую несбыточную мечту - посмотреть ей в глаза. И вообще....
А нахмуренного и озлобленного волчонка мальчишка воспринимает как часть пейзажа. Смирился. Рыжей приятно будет, если они смогут сработаться. Да и лидер из озлобленного волчонка, на самом деле, неплохой. Хотя хамло он редкостное, плохой парень, таки. Но рыжей будет приятно, и это главное.
Все при деле, доброй ночи, особняк.