Позитивная новость: доругался с гарантийными, через 2 недели цифровик мне возвращается, аки бумеранг, в настолько же работающем виде, и тем самым объявляется смерть заокеанскому траффику. =Р



Чуть менее позитивная новость: судя по всему, меня таки хотят утащить в магазины... Г-гады!!.. *сдавленное рычание* Я и так уже на этой неделе насмотрелся этого барахла по конец Твердынь... ) В общем, не судьба мне до отъезда в универ нормально побыть в ICQ...



Жить - вот призыв мой боевой! (с)



А это то, из-за чего вчера шли такие бои... Сочинение моё по Тютчеву. Которым я горжусь. =Р Только всё, что там про любовь написано, мне правила Элька, на мене не коситься. )

читать дальше

Фёдор Иванович Тютчев – один из наиболее мощных интеллектуальных представителей русской поэзии. Живший в одно время с такими яркими поэтами, как Пушкин и Лермонтов, на их фоне, Тютчев всегда незаслуженно оставался чуть в тени, в основном, представляя собой интерес для литературоведов, a не для общей читательской массы. "Певец природы" – вот характерный отзыв среднего читателя о Тютчеве. Бесконечные "люблю грозу в начале мая", "багряных листьев томный, лёгкий шелест", максимум, "фонтан сияющий клубится" – на первый взгляд кажутся не более, чем, отдадим поэту должное, изящной демонстрацией навыка стихосложения. Да, очень ловко, словно жонглируя, управляется поэт с образами природы, столь красочно предстающей перед нами в его стихах. И рифмы его безупречны. Поверхностно пролистав томик его стихов, читатель отложит их в сторону, составив мнение об авторе, как об искусном поэте, который, к несчастью, описывает лишь красоты природы. И будет неправ.



Для примера, коротко проанализируем одно из характерных произведений. "Фонтан", начинающийся строками "смотри, как облаком живым фонтан сияющий клубится", в начале прост и понятен. Тютчев любуется арихитектурной композицией, перливами водных струй, опять-таки персонифицируя их: "и снова пылью огнецветной ниспасть на землю осужден". Но что делать со следующими строками? "О смертной мысли водомёт! О водомёт неистощимый! Какой закон непостижимый тебя стремит, тебя мятёт? Как жадно к небу рвёшься ты! Но длань незримо-роковая, твой луч упорный преломляя, сверкает в брызгах с высоты." И в этом – весь Тютчев. Посмотрев на обыденное, казалось бы, проявление природы, он оказывается способен найти в ней такие аналогии с субстанцией смысла человеческой жизни и задать такие вопросы, что, кажется, и сам не находит ответов. И кто ж найдет?!...



Вдумаемся, ведь после бессмертного, вошедшего в аналы творения "Silentium!" становится совершенно безжалостно очевидно, что, если Тютчев-философ и нашел ответы, понял что-то беспредельно глубокое о природе и жизни, он всё равно не позволит себе даже попытки выразить это вслух – "мысль изреченная есть ложь." Поэт не сомневается, что как бы не пытался он излить вдохновение, читателю, пусть даже самому вдумчивому и серьёзному, не дано того понять. Только самые-самые основы своих логических цепочек осмеливается сочинитель приоткрыть.



"И мы плывём, пылающею бездной со всех сторон окружены" – пишет Тютчев о снах, в которых неизведанное становится ближе. "О, страшных песен сих не пой про древний хаос, про родимый" – вззывает он к ветру, открывая нам ещё одну сторону своего мировосприятия. При этом образы высших сил, Хаоса, "роковой длани" Судьбы находят отклики и в других стихотворениях поэта, например, "и бездна нам обнажена" в стихотворении "День и Ночь", а также во "Сне на море".



В то же время эта "длань" и Хаос – вовсе не проявление фатализма, напротив, приравнивая себя к Господу во "Сне на море", поэт как бы духовно сливается с сотворенным его фантазией миром. Его Бог – не суровый Судия, но Бог познания и милосердия, способный очень тонко сопереживать даже самому невзрачному существу, как частице созданного им мироздания.



Природа и неизведанное, день и ночь – всё сливается в кипящий водоворот вопросов, завуалированные ответы на которые практически бесполезно искать в творчестве Тютчева. Поэт умело сдерживает внутренние порывы приподнять завесу тайны, доступной только ему. Впрочем, одну-единственную струну своего сердца ему не удается заставить звучать тише. И тут возникают редкие по красоте стихи, посвященные любви.



Жизнь есть Любовь, без нее всё бессмысленно и беспросветно серо. Одно из самых ярких её проявлений – восхищение Женщиной. Эта тема вспыхивает в творчестве поэта подобно молнии во время затяжной грозы. Тот как бы порывается обойти её ("о, как убийственно мы любим" испытывая неловкость, словно боясь приземленностью словесного языка оскорбить величие и божественную сущность прекрасного творения ("во взорах небо ликовало" загадочного и непонятного, принадлежащего иному миру. "В непостижимом этом взоре, жизнь обнажающем до дна.." - так Тютчев способен вскрыть сверхъестественное, даже в едином взгляде находя миры и многогранность Вселенной.



Следует отметить, что Тютчев, на самом деле, уделяет потрясающее внимание именно мельчайшим подробностям, в чём прослеживается несомненное сходство с классической японской поэзией. "Багряных листьев томный, легкий шелест, туманная и тихая лазурь над грустно-сиротеющей землею" – образы очень детальны, чётко очерчены и изысканы, напоминая тем самым красоту и лаконичность японских иероглифов. При этом, даже наблюдая последние дни осени, поры, изначально ассоциирующейся с закатом жизни, увяданием, тленностью, поэт всё равно позволяет позволяет себе тихую, мудрую улыбку: "умильная, таинственная прелесть...", "люблю сей божий гнев! Люблю сие, незримо, во всем разлитое, таинственное Зло".



Жизнь всё равно бесконечна и прекрасна, а мифическое "Зло" – Смерть, так же естественно, как элемент непрерывного её обновления. Именно понимание того, что человек смертен, позволяет автору так искренне и чисто жить, каждую минуту чувствуя мир вокруг всеми нитями своей души, изображать в стихах красоту окружающей природы как какую-то заколдованную сказку. Только Тютчев способен выразить внутреннее восхищение так образно и ясно: "весь день стоит как бы хрустальный, и лучезарны вечера". А осознание собственной смертности лишь обостряет его жизнеутверждающее восприятие: "Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые! ... И заживо, как небожитель, из чаши их бессмертье пил!"